Михановский Владимир - Шаги В Неизвестное
ВЛАДИМИР МИХАНОВСКИЙ
ШАГИ В НЕИЗВЕСТНОЕ
АНОНС
Гравитация, или всемирное тяготение, - могущественное
свойство природы, оказывающее огромное влияние на все при-
родные закономерности Земли. Но гравитация до сих пор не
подвластна людям. Действие научно-фантастического романа В.
Михановского происходит в далеком будущем, когда наука дос-
тигнет таких высот, которые позволят ей овладеть гравитаци-
ей. Подготовка к этой цели и сверхдальняя экспедиция для ее
достижения - вот тема романа.
Что движет жизнью минутной? Кто в сердце разжег
костер? Зачем ты с Земли, уютной ныряешь в холодный
простор?
Да, сердца жадная жажда сильнее, чем смерть и мор.
Погибший однажды и дважды,- вспыхнешь вновь,
как костер.
Путь твой - не гладь аллеи, не броскость шоссейных
стрел:
на том же огне Прометея Джордано Бруно
горел.
Мир еще не рассказан, можешь его вдохнуть.
Разве тебе заказан к тайнам великий путь?
Пролог
МИР, ЗАМКНУТЫЙ В СЕБЕ
Дождь, повинуясь заранее заданной программе, прошумел
третьего дня, но дорожки еще хранили влагу. Берегли они и
немногочисленные следы тех, кто накануне прошел здесь. Пре-
обладали шестипалые вмятины, с резким углублением посредине,
совсем редко попадались человеческие - с узкой ступней и бо-
ковыми штрихами от магнитных присосков.
Еще не хозяйкой, а гостьей была ранняя осень. Солнечные
дни преобладали, но чувствовалось - устойчивое ненастье не
за горами.
В это утро на низкое небо часто набегали тучи.
За долгие годы, проведенные на "Пионе", Икаров никак не
мог к ним привыкнуть. Капитану казалось, что здешние тучи
чем-то неуловимо отличаются от тех, на Голубой, хотя он хо-
рошо знал, что эти серо-белые громады - точная копия земных
облаков. Инженеры Лунных стапелей превзошли самих себя, всю
душу вложили в корабль. Будто предчувствовали, что полет
"Пиона" будет слишком долгим.
Осенние листья не падали. Отделяясь от ветвей, они оста-
вались висеть в воздухе. Некоторые, повинуясь случайному
капризу воздушных потоков, опускались вниз, на узкие дорож-
ки, но были готовы взлететь при первом порыве ветра.
Утро было тихое, и это странно контрастировало с облака-
ми, торопливо бегущими по небу. "Синхронизация разлади-
лась, - подумал капитан. - Будет чем заняться вечером".
Изредка набегал ветер, и тогда капитану чудилось, что он
попал в обычный земной мир, в золотую круговерть осеннего
леса. Только листья, кружась, забывают опускаться на землю.
В воздухе еще висели капли - остатки дождя, впрыснутого в
оранжерейный отсек корабля искусно скрытыми пульверизатора-
ми. Когда сквозь тучи пробивались солнечные лучи, прозрачные
шарики, плавающие в пространстве, вспыхивали, словно самоц-
веты. Крупные шары переливались так ярко, что капитан жму-
рился, глядя на них.
Призрачно и невесомо синели дальние горы. Воздух начинал
нагреваться, и заснеженные пики, казалось, дрожали и струи-
лись. Острые зубцы растворялись в бледном, выцветшем небе.
Вскоре горизонт очистился от облаков.
Капитан, приставив ладонь козырьком, вглядывался в даль.
Горы не меняются. Они такие же, какими вышли из рук лунных
видеопластиков. И все же благодаря игре светотени они каждый
раз кажутся новыми.
Утренняя прогулка давным-давно превратилась для Икарова в
ритуал - поначалу трудный и ненужный, затем привычный. В ро-
ще, среди берез и кленов, легче думалось, и мысли на вольном
воздухе не были такими мрачными. На вольном! Снова иллюзия.
Возвращаясь на дорожку, капитан на миг позабыл об осто-
рожности, и прозрачный
