05fa1182     

Можаев Борис - В Солдатове У Лозового



Борис Можаев
В СОЛДАТОВЕ У ЛОЗОВОГО
Вновь я посетил тот уголок земли...
А.С.Пушкин
Как-то январским вечером ездили мы с Николаем Ивановичем Лозовым в
Катон-Карагай. Шоссейную дорогу часто переползали острые снеговые змейки.
В свете фар они казались грязновато-серыми. По Нарымской долине гулял
ветер.
Но когда мы пересекли неширокую реку Катон, подъехали к селу, меня
поразила мертвая тишина. Лиственницы, ели, тополя стояли недвижными.
Отсюда, с просторной сельской площади, горы казались необыкновенно
высокими, и были они рядом. Странно! Мы отдалились от них значительно,
пересекли реку, спустились с более высокого берега в низину, вылезли из
машины, и вот тебе чудо - горы стали ближе к нам, выше, грандиознее. И эта
сказочная недвижность дерев, и влажный ропот незамерзающей реки, и
близость далеких гор, заросших черной щетиной лиственниц и елей по самую
грудь, а выше - заснеженных, мягких, ослепительно белых под сиянием
огромной азиатской луны, - все это казалось нереальным и вызывало в памяти
тысячи раз обсказанную и никем не виденную страну Беловодье.
Я не знаю имени того землепроходца, который сотню лет назад вбил первый
кол на этой дикой безымянной земле, но зато я живо представил себе, как
долго блуждал он по этим лощинам и взъемам, пока не остановился, не осел
навеки, положив начало новому селу. И вы можете исколесить всю
окрестность, но лучшего места для села не выберете.
Я дивился не раз и тому, как удачно посажено село Солдатово. На одной и
той же речке Нарыме, не более чем в четырех километрах друг от друга,
стоят село Солдатово и бывший Кордон, или, как его называют окрестные
мужики, Околоток. В Солдатове тишь да благодать, как говорится, а на
Кордоне днем и ночью дуют ветры, как в трубе.
- Отчего эдакая несуразность? - спросил я однажды Феоктиста Макаровича
Солдатова, старого потомка основателя села.
- А очень просто. Место для Солдатова сами мужики выбирали. Для жизни,
значит. А Околоток по приказу посадили... Начальство в карте отметило.
Уходя на новые земли, русский крестьянин не просто искал святое
Беловодье, край изобилия и красоты, он уносил с собой мечту хозяйствовать
без помещиков, без начальства. Он сам хотел распоряжаться урожаем, плодами
своего труда. Он шел на вольные земли, чтобы жить по справедливости, по
закону стариков, слушая только землю, приноравливаясь к ней. И великая
тяга земли рождалась мудрым законом взаимного послушания хлебороба и поля.
Ах, эта извечная, мятежно-сладостная тяга к самостоятельности да
независимости. Независимость! Слово-то вроде бы и неважное, как говаривал
Пушкин, да уж вещь больно хорошая. Это поразительное свойство характера
русского мужика - идти хоть на край света и на свой страх и риск, брать
дело по нутру да по силам, вживаться в незнакомую природу, в инородную
стихию и, подлаживаясь к ней, подчинять ее не силой, а сноровкой, да
сметливостью - приобщило к нашему государству восьмую часть земного шара
под названием Сибирь. Это обаяние деятельной русской натуры я испытал в
полной мере в Солдатове, особенно в свой первый наезд.
Помню, как весной шестидесятого года в Усть-Каменогорском обкоме мне не
советовали ехать к Лозовому: мол, колхоз нетипичный, председатель трудный,
бригадиров разогнал...
- Как же он руководит колхозниками?
- В основном по радио.
- И живут?
- Живут неплохо...
Я выехал в Солдатово в весенний ветреный денек на обкомовской "Волге".
Дорога дальняя - почти триста километров по горным предплечиям, вдоль
Иртыша



Содержание раздела